Ведь, если трубы строят, значит это кому-нибудь нужно?

Светлана САЙГАТКИНА
Обозреватель журнала
«Энергетическая политика»

Аннотация. Статья рассматривает ситуацию вокруг строительства газопровода «Северный поток 2». Автор анализирует потребности Евросоюза в российском газе, наличие конкуренции между американским СПГ и российским трубопроводным газом на европейском рынке, а также риски вытеснения российского газа из энергобаланса Европы за счет увеличения доли ВИЭ. Особое внимание уделено перспективам использования «Северного потока 2» для развития водородной энергетики.
Ключевые слова: газопровод, санкции, строительство, укладка трубопровода, конкуренция, водород.

Abstract. The article examines the situation around the construction of the Nord Stream 2 gas pipeline. The author analyzes the needs of the European Union for Russian gas, the presence of competition between American LNG and Russian pipeline gases in the European market, as well as the risks of displacing Russian gas from the European energy balance by increasing the share of renewable energy sources. Particular attention is paid to the prospects of using Nord Stream 2 for the development of hydrogen energy.
Keywords: gas pipeline, sanctions, construction, pipeline laying, competition, hydrogen.

Никто не ожидал, что новый президент США Джо Байден ослабит экономические санкции против России. Большинство экспертов, наоборот, полагали, что ограничительные меры только усилятся, особенно против газопровода «Северный поток 2», строительство которого столь яростно сдерживал его предшественник Дональд Трамп. Однако в позиции новой администрации США просквозила склонность к переговорам, поскольку она нацелена на укрепление отношений с Европой, готовой отстаивать газопровод, как коммерческий и необходимый для энергоперехода проект. На этом фоне строительство газопровода в водах Дании и Германии возобновилось.

Негостеприимное Балтийское море

Газопровод «Северный поток 2» – один из самых многострадальных энергетических проектов в современной истории, в котором задействованы интересы крупнейших экономик мира.США называют «Северный поток 2» вредным для Европы проектом, направленным на усиление энергетической зависимости от России. Европа отвергает «экстерриториальные» санкции и подчеркивает, что проект является коммерческим. Россия прямо называет американские санкции «неценовой конкуренцией», нацеленной на продвижение американского сжиженного природного газа (СПГ) на европейский рынок.
Трубопровод мощностью 55 млрд кубометров газа в год прокладывается из России в Германию по дну Балтийского моря. Предполагалось, что его строительством займутся пять европейских нефтегазовых компаний совместно с «Газпромом», по аналогии с «Северным потоком 1», однако противодействие Польши привело к тому, что европейские Uniper, Shell, Engie, OMV и Wintershall Dea стали лишь финансовыми инвесторами. Для проектирования, строительства и эксплуатации газопровода «Газпром» учредил в Швейцарии компанию Nord Stream 2 AG.
Затем задержка реализации произошла из-за позиции Дании, которая очень долго не выдавала разрешение на строительство трубы в своих водах по предложенному «Газпромом» проекту. А США ввели санкции против компаний, участвующих в строительстве. В результате в конце 2019 года швейцарский трубоукладчик Allseas остановил укладку почти построенной трубы и покинул воды Дании, а «Газпром» решил достраивать ее самостоятельно. Порядка года потребовалось компании, чтобы модернизировать для этих целей судно «Академик Черский».

Перед своим уходом президент США Дональд Трамп, правда, попытался наложить вето на законопроект об оборонном бюджете США на 2021 год, который предполагал усиление санкций против «Северного потока 2», но это вето было преодолено конгрессом. Подсанкционными стали считаться компании, предоставляющие страховые, сервисные услуги, геодезические, траншейные, сварочные и другие работы, а также предприятия, осуществляющие тестирование и сертификацию газопровода. В результате в проекте прекратили участие норвежская сертификационная компания Det Norske Veritas Holding AS, датский консультант Ramboll и швейцарская страховая компания Zurich Insurance Group AG.
В последний день своего президентства Д. Трамп ввел санкции в отношении российского трубоукладчика «Фортуна», участвующего в прокладке «Северного потока 2», и его владельца ООО «КВТ-РУС».
Ухудшение в начале 2021 года политических взаимоотношений России и Евросоюза привело к призывам ряда политиков в ЕС и США к новым санкциям против российского проекта. Однако Германия во главе с Ангелой Меркель не поменяла свою позицию. «В свете событий в России… оставляем за собой право продолжить введение санкций, прежде всего в отношении физических лиц», – заявила А. Меркель, подчеркнув, что «позиции по «Северному потоку 2» это пока не касается».

Топливо переходного периода

В свою очередь прибывший в Москву в начале февраля высокий представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель заявил в интервью «Интерфаксу», что «наши отношения с Россией в области энергетики в будущем должны быть сконцентрированы на энергетическом переходе». «А природный газ сыграет ключевую роль в этом переходе», – подчеркнул глава европейской дипломатии, отметив, что ЕС против санкций третьих стран в отношении европейских компаний, осуществляющих законную деятельность.
Директор по исследованиям VYGON Consulting Мария Белова поясняет, что энергопереход не подразумевает полного отказа Европы от использования природного газа. «Поэтому даже несмотря на то, что пик спроса на газ в Европе был пройден еще в 2010 году, с учетом падения объемов собственной добычи Европа в ближайшие 10–15 лет будет нуждаться в дополнительном импорте», – сказала она.
По словам аналитика по газу Центра энергетики Московской школы управления Сколково Сергея Капитонова, «Северный поток 2» важен Германии для поддержки энергоперехода, как гарантия безопасности в периоды «проседания» выработки возобновляемых источников энергии (ВИЭ). «Как минимум на ближайшие десять лет – до коммерциализации и масштабирования водородной экономики – такая страховка стране нужна. Несмотря на то, что выводящиеся мощности угольной и атомной энергетики преимущественно замещаются ВИЭ, рост спроса на газ в секторе электрогенерации тоже происходит», – подчеркнул он.

«Со стороны предложения, в ближайшие годы в Германии истечет целый ряд контрактов на поставки норвежского газа. Также, в силу естественных причин (окончания разработки месторождения Гронинген), в ближайшие два-три года будут существенно сокращены поставки газа из Нидерландов. Это может создать потребность в новых объемах газа из России», – сказал эксперт.
По оценке Международного энергетического агентства (МЭА), потребность Европы в импортном газе в 2021 году вырастет на 6 % благодаря восстановлению спроса, и продолжающемуся падению внутренней добычи газа. Спрос на газ в Европе в пандемийном 2020 году упал, по оценке МЭА, на 3 %, а в 2021 году может восстановиться на 2 %.
Как подсчитал заместитель генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Алексей Гривач, сейчас доля новых ВИЭ в энергобалансе Европы составляет около 10 %, а доля углеводородов – порядка 75 %. «Для того, чтобы совершить этот энергопереход, нужно постепенно заменять более грязные источники на чистые. Значительную долю ископаемых углеводородов занимают нефть и уголь, которые являются более грязными и производят больше вредных выбросов и отходов, чем природный газ. Соответственно все разумные модели развития предполагают так или иначе использование значительных объемов газа в ближайшие десятилетия в Европе», – сказал он.
Кроме истощения своих ресурсов, планируемый постепенный выход из угля потребует 200 млрд кубометров в газовом эквиваленте, подсчитал А. Гривач. Он отметил, что это в 4 раза больше мощности «Северного потока 2». Даже если исходить из того, что частично их заменят ВИЭ и механизмы энергосбережения, потенциал для роста потребления природного газа есть, уверен эксперт.
Заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов скептичен в отношении перспектив планируемого энергоперехода Европы. «Наша цивилизация переживала уже несколько энергопереходов: от дров до атомной энергии. Ни один из них не приводил к тому, что ранее доминировавший энергоноситель переставал использоваться. Более того, после энергоперехода потребление старого энергоносителя продолжало расти. С одной стороны, никто не даёт гарантии, что у этого правила не может быть исключений. С другой стороны, даже дрова сейчас плотно обосновались в секторе возобновляемых источников энергии», – заявил он.

«Есть обоснованные сомнения в том, что Евросоюзу удастся отказаться от ископаемых энергоносителей в обозримой перспективе. Полагаю, если бы крупнейшие энергетические компании Европы считали иначе, они бы инвестировали не в «Северный поток 2», а Германия не вкладывала бы деньги в расширение газотранспортной инфраструктуры. Напомню, что к началу 2021 года в этой стране из 216,7 ГВт суммарной установленной мощности электростанций, 116,65 ГВт приходились на солнечные и ветровые электростанции», – сказал А. Фролов.
По его словам, преимущества «Северного потока 2» лежат не в области конкуренции с ВИЭ, а в создании более энергоэффективных и надёжных маршрутов доставки газа в ЕС. Этот маршрут на 1,5–2 тыс. км короче действующих газопроводов (за исключением первого «Северного потока»).
Кроме того, благодаря «Северному потоку 2» Германия может стать крупнейшим транзитером природного газа в мире. «После его реализации через Германию в форме поставки газа или транзита будет проходить до 150 млрд кубометров газа в год. Конечно, это и прибыли германских газотранспортных операторов, и потенциально более выгодные цены на газ по сравнению с другими странами, далее по транспортной цепочке», – подчеркнул С. Капитонов.

Смена риторики

С избранием президентом США Джо Байдена, который был тесно связан с Украиной, будучи вице-президентом при администрации Барака Обамы, никто не ожидал изменения в его риторике в отношении «Северного потока 2».
«Новый президент Джо Байден… еще до своего президентства, так сказать, имел глубокие отношения с Украиной и хорошо понимает россиян, хорошо понимает разницу между Украиной и Россией и, мне кажется, хорошо понимает ментальность украинцев», – заявил президент Украины Владимир Зеленский в интервью The New York Times, отметив, что в отношении «Северного потока 2» США «точно сыграли главную скрипку». «Поэтому я должен поблагодарить за это Соединенные Штаты периода Дональда Трампа и его администрации. Я благодарен за то, что мы стали партнерами НАТО с расширенными возможностями, за все санкционные действия против России, а также за обучение с НАТО», – подчеркнул президент Украины.
Директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин заявил, что «возможно, Байден предоставит немцам самим решать судьбу «Северного потока 2», чтобы преодолеть созданный Трампом разлад между Вашингтоном и Берлином». Однако беспокойство Вашингтона по поводу зависимости ЕС от российских энергоносителей никуда не денется», – уверен он.
«Американский конгресс все жёстче противодействует любым энергетическим проектам Москвы в Европе. Поэтому, вполне вероятно, Байден продолжит вслед за Трампом давить на Германию, чтобы та отказалась от «Северного потока 2», – отметил эксперт.
Д. Байден не обманул ожиданий. «Президент все еще считает, что «Северный поток» – это плохая сделка для Европы», – заявила пресс-­секретарь Белого дома Дженнифер Псаки, отметив, что президент изучит ранее введенные санкции против «Северного потока 2». «Он продолжит консультироваться с европейскими партнерами по этому вопросу», – добавила пресс-­секретарь.
Однако в начале февраля газета Handelsblatt сообщила со ссылкой на источник в американской администрации, что США выразили готовность обсуждать вопрос о «Северном потоке 2» при условии выполнения ряда требований. В частности, США хотят увязать это с введением механизма, который позволит останавливать газопровод, если Россия сократит транзит газа через Украину. «В зашедшем в тупик споре по поводу «Северного потока 2» возникло движение: впервые США сигнализируют о своей готовности говорить о прекращении санкций США против вызывающего споры балтийского трубопровода из России в Германию. Однако американцы ожидают, что германская сторона тоже сделает предложение. Немцы должны предложить пакетное решение. В противном случае мы не сможем снять с повестки тему «Северного потока 2», – пишет издание.
По данным германского СМИ WirtschaftsWoche, власти Германии рассматривают возможность такого механизма. «На самом деле ни федеральный канцлер Ангела Меркель, ни ее министр иностранных дел социал-­демократ Хайко Маас не готовы выйти из спорного проекта – смена администрации в Белом доме ничего в этом не изменила. Однако сейчас обсуждается идея снабжения трубопровода механизмом отключения», – сообщает издание.
Единственным публичным подтверждением обсуждения этой идеи стало предложение главы комитета бундестага по внешней политике Норберта Реттгена о согласовании Евросоюзом, Россией и США «моратория на строительство, однако на этот раз не в качестве санкции, а в качестве паузы для начала переговоров с целью рассеять самое большое беспокойство Запада, которое состоит в том, что данный трубопровод будет использоваться как геополитическое оружие против восточноевропейских стран».
По мнению госпожи М. Беловой, это предложение является явным доказательством того, что истинные причины санкций против «Северного потока 2» отличаются от озвученных при их введении. «Ведь если бы задачей США было оградить Европу от усиления зависимости от российских энергоносителей (а именно эти причины указаны в вводных частях санкционных законов), то подобный размен никогда бы не был предложен. А так получается, что, пересекая территорию Украины российский газ «демократизируется» ровно в той степени, что и «Северный поток 2», и уже становится не так вреден для Европы», – сказала она.
«После таких предложений начинаешь верить в то, что одной из целей санкций было недопущение достройки «Северного потока 2» до 2024 г. – срока окончания текущего транзитного соглашения с Украиной. Теперь же, когда наши американские партнеры видят, что оператор проекта ищет варианты обхода санкций, которые могут быть поддержаны Европой, украинский размен кажется попыткой решить задачу сохранения транзита газа по территории Украины, которую не получится достичь путем прямых санкций против потока», – полагает эксперт.
За последние полгода на магистральных газопроводах украинской газотранспортной системы (ГТС) произошло две крупные аварии. «К сожалению, эта труба катастрофически недофинансирована. А возможность получить долгосрочные внешние инвестиции для своей газотранспортной системы Киев утратил ещё в 2002 году. Никто не хочет ждать того неизбежного момента, когда ГТС Украины начнёт окончательно разваливаться», – напоминает А. Фролов.
С одной стороны, новая администрация США заявляет, что они будут реанимировать Трансатлантическое партнерство, но это очень сложно сделать, одновременно осуществляя репрессии против европейского бизнеса. «Поэтому, – полагает А. Гривач, – они сейчас ищут ­какие-то такие шаги, которые помогли бы им сохранить лицо, с одной стороны, а с другой стороны, ­все-таки не «выплеснуть с водой ребенка». Просто отменить санкции они не могут, потому что, во‑первых, санкционный пакет принят законодательно конгрессом, и у администрации не так много свободы действий, во‑вторых, это станет сразу для них предметом критики, что они американские интересы продали за бублик».
«А интересы США в том, чтобы сократить конкуренцию со своим газом на европейском рынке и глобальном, для того чтобы американский СПГ стал прибыльным и привлекательным для новых инвесторов. Сейчас значительное количество новых проектов подвисло, потому что для них нет понятного рынка. С учетом этих экономических проблем, проблем с окупаемостью всей цепочки – кто будет подписывать новые сделки на закупку СПГ или долгосрочные контакты, понимая, что это приведет к обвалу цены в Европе и соответственно к убыткам, которые сейчас получаются при поставках американского СПГ на рынки?», – резюмировал эксперт.

Вопрос цены или цена вопроса

Летом пандемийного 2020 года, когда спотовые цены на газ обрушились до небывалых отметок, экспортеры американского СПГ отказывались от его закупки, предпочитая заплатить неустойку за сжижение, в результате американский СПГ на несколько месяцев покинул европейский рынок.
По словам Ж. Борреля, Евросоюз не отдает предпочтения ни российскому газу, ни американскому СПГ, Брюсселю в первую очередь важен хорошо отрегулированный и прозрачный рынок газа. «Реальным конкурентом природному газу является мир без использования ископаемых источников энергии, что необходимо для борьбы с изменением климата во всем мире, и что должно являться нашей истинной целью», – заявил он.
Для того, чтобы иметь ликвидный рынок, нужна вариативность поставок, считает А. Гривач. «При этом даже в позапрошлом году, когда были достигнуты рекордные объемы импорта СПГ в Европу, регазификационные терминалы были загружены в среднем на 50 %, а трубопроводы – практически на максимуме, кроме тех, где были проблемы с ресурсной базой, как, например, в Алжире», – резюмировал эксперт.
«Сравнивать стоимость СПГ необходимо в целом с трубопроводным газом из России, который продается в рамках контрактной модели «Газпрома». Клиенты платят за поставки по формуле, которая в определенные периоды приводит к превышению цен на спотовый СПГ над ценами на российский трубопроводный газ, в другие периоды – ситуация может быть обратной. В целом, с учетом полных затрат, безусловно, трубопроводный газ «Газпрома» будет дешевле СПГ из США», – отметил С. Капитонов.
«Экономическая выгода «Северного потока 2» в том, что это кратчайший бестранзитный маршрут от Бованенковского кластера на Ямале до границы ФРГ. Для «Газпрома» с точки зрения операционных издержек – это, безусловно, значительная экономия на транзитных платежах и топливном газе», – подчеркнул он.
М. Белова полагает, что «с учетом того, что большая часть российского газового экспорта в Европу, да во многом и американского, осуществляется в рамках долгосрочных контрактов с нефтяной, спотовой или гибридной привязкой, говорить о конкурентоспособности поставок по «Северному потоку 2», сравнении с американским СПГ или с другими трубными поставками газа не совсем корректно – в данном случае себестоимость поставки газа на рынок сбыта не влияет на ценообразование». «А в случае с российским газом его прокачка по «Северному потоку 2» во многом будет перераспределением газа между текущими экспортными маршрутами», – полагает она.
«Ряд исследователей ­почему-то предполагал ценовую вой­ну между «Газпромом» и СПГ из США. Но события 2019–2020 годов показали всем заинтересованным сторонам, кто на что способен на рынке Европы», – заявил А. Фролов, отметив, что крупнейший поставщик СПГ в Европу в рекордном для этого рынка 2019 году был Катар (32,2 млрд кубометров, по данным BP), а поставки американского СПГ составили лишь 18,3 млрд кубометров.
«Кроме того, рынок ЕС (за исключением аномального 2019 года) не является слишком привлекательным для поставщиков СПГ. Они преимущественно рвутся в Азию, на которую приходится порядка 75 % мирового импорта сжиженного природного газа. Компании, сотрудничающие с американскими заводами, не исключение. Наиболее показательным в этой связи является второе полугодие 2020 года. Так, к примеру, в ноябре (в период высокого спроса) в один только Китай, по данным EIA, из Соединённых Штатов ушло 1,28 млрд кубометров СПГ, а в страны Евросоюза – 1,12 млрд кубометров. Азия – премиальный рынок. Европа – нет. А ведь есть ещё и фактор Латинской Америки. В Бразилию в ноябре 2020 года из Штатов ушло 855 млн кубометров газа», – считает эксперт.
По его мнению, если отбросить финансовый фактор, то модель потребления трубопроводного газа отличается от модели потребления СПГ. «В ситуации резкого роста спроса (а этой зимой в ЕС наблюдалось несколько резких всплесков) только трубопроводные поставки и подземные хранилища газа могут гарантировать удовлетворение спроса на сутки вперёд. Кроме того, трубопроводные поставки при прочих равных энергоэффективнее, так как потери самого газа при прокачке по трубе гораздо меньше, чем при сжижении и регазификации», – подчеркнул он.

Последний мост

На текущий момент недостроенными остались примерно 148 километров газопровода «Северный поток 2» из общей протяженности двух его ниток в 2460 километров. В водах Дании осталось уложить 120 километров и около 28 километров в водах Германии.
По мнению экспертов, у России есть технические возможности достроить «Северный поток 2» самостоятельно, но продолжение санкционной политики не будет этому способствовать. В любом случае, у России остаются юридические возможности для защиты своих интересов в случае, если газопровод стоимостью почти 10 млрд евро не будет достроен. «Естественно, если будет ­какое-то политическое решение, которое приведет к потере этих инвестиций, это повлечет за собой действия по защите интересов через судебные инстанции», – считает А. Гривач.
«Инфраструктура создана, и не только в России, но и в Германии, и в Чехии. Эти газопроводы построены профессиональными операторами, которые должны их окупить за счет получения тарифов за транспортировку газа. В рамках европейского законодательства есть контрактные обязательства, заключаемые до начала строительства газопровода, и это тоже может стать предметом разбирательства, если газопровод не будет построен не по вине инвестора», – напомнил он.
Президент Германии Франк-­Вальтер Штайнмайер высказал мнение, что энергетические отношения являются чуть ли не последним мостом между Россией и Европой, и разрушение этого моста не стало бы признаком силы.
«После устойчивого ухудшения отношений в последние годы, энергетические отношения стали чуть ли не последним мостом между Россией и Европой. Обе стороны должны задуматься о том, стоит ли полностью и безвозвратно разрушать этот мост. Я считаю, что разрушение мостов – не признак силы. Как нам оказывать влияние на ситуацию, которую мы считаем неприемлемой, если мы разрубим последние связи?» – сказал Штайнмайер в интервью газете Rheinische Post.
Тем временем в Германии власти федеральной земли Мекленбург-­Передняя Померания одобрили создание специального Фонда для обхода санкций против «Северного потока 2». Планируется, что этот фонд позволит компаниям, задействованным в строительстве трубопровода, закупать оборудование и стройматериалы. Поскольку они будут делать это не напрямую, а именно через фонд, это должно защитить их от ограничительных мер США. Почти сразу же после этого судно «Фортуна» приступило к трубоукладке «Северного потока 2» в водах Дании.

Другой газ

Европа поставила себе цель добиться нулевых выбросов парниковых газов к 2050 году, для чего планирует отказаться от использования ископаемых видов топлива и потреблять декарбонизированный газ, то есть, водород. В настоящее время основным способом получения водорода является паровая конверсия метана, то есть природного газа – фактически у него отбирают вредный углерод, оставляя лишь молекулу водорода. Это серый водород, а если к нему добавить технологии улавливания и хранения углерода, то голубой.
При этом Европейский союз нацелен на то, чтобы сделать основным способом получения водорода электролиз, который «разбивает» воду на водород и кислород, при этом электроэнергия должна быть из ВИЭ – получается зеленый водород.
По оценке МЭА, в 2018 году затраты на производство серого водорода составляют 1–1,8 долларов за кг в зависимости от стоимости газа, на производство голубого водорода – 1,5–2,4 долл./кг, зеленый же водород обойдется не менее, чем в 4,5 долл./кг, при этом основные затраты придутся на выпуск электроэнергии. По некоторым оценкам, стоимость зеленого водорода может приближаться к $10 за кг.
Для того, чтобы сделать экологичные виды топлива более конкурентоспособными по отношению к более дешевым ископаемым, Европа думает ввести углеродный налог. «Но это противопоставление себя почти всему остальному миру. Из-за введения этого пограничного налога Европа может лишиться большей части продукции из Китая, Индии и так далее. Потому что эти экономики крайне углеродоемкие. Кроме того, как мы знаем большие виды на европейский рынок энергоресурсов имеют США», – прокомментировал А. Гривач.
Впрочем, по словам М. Беловой, даже в случае ускоренного движения в сторону безуглеродной энергетики «Северный поток 2» может быть востребован, поскольку допускает возможность транспортировки по нему метано-­водородной смеси.
А. Гривач подчеркивает, что в газопроводах на сегодня нельзя иметь примеси водорода, это запрещено контрактами, да и регуляторами тоже. «Если появляются ­какие-то примеси, поставщик получает штраф. Поэтому речь идет пока о создании регуляторной базы и подготовке инфраструктуры. Г­де-то можно добавить немного водорода, а ­где-то нет, поскольку водород – довольно специфический газ с повышенной летучестью и взрывоопасностью, нужны и дополнительные вложения, и повышенные меры безопасности», – сказал он.
«К тому же «Северный поток 2» не подвешен в вакууме. Даже если в него подмешать водород, его надо ­где-то произвести, подвести, затем транспортировать, а потом еще дальше по газотранспортной системе Европы. Это комплексная задача, к которой еще ­только-­только примериваются в самой Европе. Если европейцы будут развивать свои газотранспортные сети для транспортировки водорода, то природный газ, который будет приходить по «Северному потоку 2», можно эффективно использовать для производства водорода в Европе с технологиями улавливания СО2. Но это дело очень отдаленного будущего, если оно вообще наступит», – считает эксперт.
«Это будущее, к которому надо двигаться постепенно. Кроме того, пока непонятно, как будет развиваться регулирование: например, Германия приняла водородную стратегию, которая не предполагает никакого другого водорода, кроме зеленого. А на уровне ЕС, наоборот, есть допущение использования того же голубого, бирюзового водорода», – заметил А. Гривач.
Как сказал старший аналитик Центра энергетики Московской школы управления Сколково Юрий Мельников, согласно исследованиям «Газпрома» и немецкой VNG приводились данные о том, что существующая газотранспортная инфраструктура может допускать до 20 % содержания водорода в перекачиваемом газе, а современные газопроводы типа «Северного потока» – до 70 %. «Безусловно, этот вопрос потребует проработки технических и контрактных деталей, но потенциал перекачки водорода по «Северному потоку 2», несомненно, есть. Вопрос «что выгоднее?» тоже требует серьезной проработки», – считает он.
«С одной стороны, подмешивание в «Северный поток 2» зеленого водорода, произведенного в России, может иметь долгосрочные (в том числе и после 2030 г.) перспективы на европейском рынке, стратегически ориентированном именно на водород, полученный с помощью ВИЭ, с минимальным углеродным следом. В перспективе 15–20 лет возможны подобные проекты с голубым или желтым водородом», – сказал Ю. Мельников.
«С другой стороны, сооружение завода по производству голубого или бирюзового водорода на европейском конце газопровода позволит свести к минимуму изменения в газотранспортной инфраструктуре и долгосрочных контрактах на поставку газа. К недостаткам этого варианта можно отнести раннюю стадию развития технологии пиролиза метана и ее неготовность к промышленному применению, сложности с размещением CCUS у европейских потребителей и более высокий (по сравнению с первым вариантом) углеродный след производимого водорода, связанный с углеродным следом самого перерабатываемого газа. Углеродный след газа объективно тем больше, чем дальше он от места добычи», – резюмировал аналитик.
А. Фролов полагает, что водородная стратегия Евросоюза – это в первую очередь попытка решить проблему прерывистости электрогенерации на основе ветра и солнца (водород как батарейка), а во вторую – создать точку роста для европейской экономики. «В этой связи наиболее приоритетными для них будут производства водорода на своей территории. Притом – из воды. Организация производства водорода из природного газа возможна и разумна, но – на территории ЕС», – полагает он.
В «Газпроме» с оптимизмом смотрят на рост интереса к водороду, поскольку одним из наиболее перспективных, экономичных и логичных способов получения этого топлива является его производство из природного газа. В частности, перспективной технологией считается технология пиролиза метана, которая позволяет производить водород абсолютно без выбросов углекислого газа, получая в процессе производства чистый твердый углерод.
По словам заместителя председателя правления компании Елены Бурмистровой, развитие использования водорода, биогаза и синтетических газов в сочетании с природным газом создает синергетический эффект, так как позволит использовать уже созданную инфраструктуру для транспортировки и хранения, и в полной мере раскрыть все ее преимущества. «Ведь трубопроводный газ – это наиболее дешевый способ передачи единицы энергии на расстояние. Гибкая развитая инфраструктура уже есть, это крайне ценный актив, которым неразумно было бы не воспользоваться», – подчеркнула она.
«Зеленый водород слишком дорог и энергозатратен, а масштабирование его производства потребует колоссального напряжения ресурсов всей европейской экономики. Разумно ли идти на такие траты в момент борьбы с последствиями кризиса? При этом едва ли возможно нарастить и мощности ВИЭ настолько, чтобы покрыть весь будущий спрос не только на электроэнергию, но и на водород. А кроме того, он лишь усиливает проблему доступности количества пресной воды. Так стоит ли искусственно создавать такие ограничения, которые отдалят потребителя от самой выгодной из альтернатив?», – вопрошает Е. Бурмистрова.